Серед найдорожчих серцю православного українця святинь – Києво-Печерська Лавра. Надзвичайне, незабутнє місце, справжнє духовне серце рідного краю, де віками покояться тіла найвеличніших Святих нашої землі, у той час як душі їхні, що стоять перед Господом, зігрівають серця співвітчизників безперервною молитвою, боронять нашу землю від зла, дужо підтримують кожного, хто щиросердно прагне служити Богові та ближньому.
Й від усіх вірних Святої Церкви лине нині до Господа молитва із проханнями дарувати мудрість, взаєморозуміння, щире каяття у всіх неправдах та бажання правди Божої усім тим, від кого зараз залежить земна доля цієї нашої великої святині.
По благословенню настоятеля Свято-Озерянського храму архимандрита Никодима (Силко) ми публікуємо поетичний роздум про Києво-Печерську Лавру його духовного наставника та попередника, настоятеля нашого храму в 1977-95 роках протоієрея Миколи Бараненка. Цього справжнього пастиря, непересічного й обдарованого чоловіка до сьогодні тепло, з вдячністю згадують парафіяни. Чуйне ставлення до кожної людини у отця Миколи поєднувалося з піклуванням про належний вигляд святого храму – за часів його служіння тут велися ремонтні роботи, були перекриті міддю куполи, встановлено нові хрести, поновлено іконостас, а також при храмі відкрили першу в єпархії Недільну школу.
А починав свій шлях служіння Богові обдарований хлопець родом із Черкащини у далекі 50-ті роки. Заради цього служіння Микола вирішив перервати навчання у Київському Лісоінженерному інституті, покинути батьківщину та податися у похмуру Москву, щоб навчатися у семінарії. Саме у той час, на Великдень 1955 року, двадцятитрьохрічний юнак пише адресований своєму духовному наставнику вірш під назвою “Києво-Печерська Лавра”:
Христос Воскресе! О. Феодосий,
Сообщаю Вам сейчас,
Что в Загорск я возвратился
И жду теперь ответ от Вас.
После я Вам объясню,
Как встретила меня Москва,
А сейчас скажу немножко,
Чем при выезде душа была полна.
Тронулся поезд из вокзала,
Грустно стало на душе,
В думу мне Москва вплывала,
Мчусь к чужой я стороне.
Вот и Байково мелькнуло,
Храм остался позади,
В душе горе пробудилось,
И сижу я, как в тени.
Поезд мчится, а сердце поет,
Лавра вся стоит в очах;
И собор мелькнул на склоне
В позолоченных крестах.
Проезжаю путь знакомый,
Всё ведь здесь мне так близко́,
И Вас, о. Феодосий, я вспомнил,
В сердце стало нелегко.
Сейчас смотрю на склон крутой
И думу думаю свою,
Выдубецкий видно в логовине,
С глаз тихо уронил слезу.
Вода славного Днепра сверкнула,
Лавра видна на горе,
В сердце грусть мне захлынула,
Тяжко стало на душе.
Ах, обитель пресвятая,
Как ты нам всем дорога,
Как величественно сверкая,
Далеко ты вся видна.
О. Феодосий, домик Ваш я здесь увидел,
Вспомнил двунедельний срок,
Где провел я дни досуга,
Но, как жаль, что он коротк.
Продолжаю ехать дальше
И в окно я всё смотрю;
Вдалеке видна вся Лавра,
Благословенье шлет мне в далину.
Сколько прожила Лавра на свете,
Сколько видела невзгод,
Разорений, издевательств,
Но ведь дух её живет.
И её седые старцы
Быт и нравы сохраняют,
Как и былые миротворцы.
Благодать всем рассылают.
О. Феодосий, сеется в Вас Божье слово,
Благодатью дышит жизнь;
Все народу там готово,
Только внемли и молись.
Молитесь, чтоб Господь был с нами вместе.
Чтоб откликнулся на зов,
Чтобы Лавру сохранил нам,
Чтобы мир был сохранен.
Помню я с рассветов многих,
Как в былые времена;
В этих стенах благородных
Сколько было радости и добра.
Здесь был центр молитвы строгой,
Везде царствовал покой;
Здесь и милостью премногой
Откликалися на зов.
А в пещерах благодатных
Сколько радости лилось
По молитвах задушевных;
Зло бежало от всех прочь.
Когда идешь пещерой глубокой
И свеча в руке горит,
А молитва так далёко
Нас зовет под кров святых.
Здесь лежат святые старцы
Жизни великой и святой, –
Неземные миротворцы
Нас ведут благой стезей.
Благодатью наши души исцеляют,
Зовут в мир нас преблагой,
Радостью нас наполняют,
И откликаются на зов.
В Лавре крепчала наша вера
В самом яростном бою
Под набегом Менгли-Гирея
Она ведь устояла в старину.
Разорённа и сожжённа,
Еле-еле, чуть жива
Вновь по Божьему веленью
Стала сильна и крепка.
Снова сеять принялася
Семя доброе везде,
Храм отстроился прекрасный,
Весь сиял он, как в огне.
Слово Божие неслося,
Поднимало силы и дух;
Каждый вздох здесь был услышан,
Хоть не сказан был он вслух.
Но не долго так велося;
К ней католики пришли,
Нанесли большие раны,
А потом к себе ушли.
Лавра здесь стояла бодро,
Унию отгнала прочь;
И дышать стала свободно,
А враги бежали прочь.
И она росла и крепчала,
Веры всем лила бальзам,
Радость в сердцах вдохновляла,
От глубоких тяжких ран.
Господь всегда спасал обитель
От диких недругов чужих,
И, как Всевышний вдохновитель,
Её прославил на весь мир.
И я сейчас Лавру оставил,
Покинул древний Киев я;
Этот поезд печали мне прибавил,
И сердце ноет не шутя.
Как у Вас прекрасно и величаво,
Какая радость на устах,
Когда раз в уголке тихонько
На хвалитнах в церкви слушал Вас.
Господи, ведь, наверное, нигде на свете
Такой отрады не найду,
Такой мелодии приветной,
Где чувствуешь себя, как у раю.
В Киеве мне все родное,
Лавра, Собор и прокат по Днепру,
Зато в Москве мне все чужое,
Отрады мало я найду.
Одно лишь только, что учиться надо,
Науки надо постигать,
Чтоб в мире жить всегда отрадно
И вышнее не забывать.
Ведь, чтобы стать пастырем Христовым,
Все искушенья надо перенесть,
Все злое обойти с уменьем,
И сохранить себя и честь.
Чтоб лишь обильно радость в мире,
Молитву в душе рождать
И сеять радостным призывом
Семена веры так, чтоб мог весь мир понять.
Но для этого немало надо претерпеть,
Немало надо пережить;
Ведь всюду я всегда найду,
Что будет душу тяготить.
Ведь всегда люди придут,
Всегда будут просить
Разрешить трудные вопросы
И их придется учить жить.
Но для этого самому необходимо знать
Хоть минимум тех знаний,
Которые могли б мне дать
Рассудок некоторых созерцаний.
Чтоб мог с людьми я говорить
И сеять истину Христову,
Учить их, как им надо жить,
Чтобы дойти к Всевышнему Престолу.
А для этого надо учиться
И трудности переносить;
Со всеми мнением делиться,
Чтоб жажду сердца утолить.
И, если Божие благословенье
Будет на мне определено,
Тогда и по Его веленью
Достигну цели заодно.
А поэтому в Москве придется
Не один год мне побывать
И с трудностями побороться,
С жаждой науки постигать.
Ну, ладно, отклонился я от темы
И время забираю в Вас;
Быть может, Вы в тяжелом утомленьи,
Не рады мне в этот нежданный час.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
А теперь в Москву приехал,
Как-то грустно на душе;
Много-много передумал,
Только Киев в голове.
Подъезжая к вокзалу,
Увидел я монастырь,
Новодевичий, наверно,
Меня он не вдохновил.
А весны почти здесь нету,
Снег виднеется везде,
Как-то странно в мире этом,
Грусть по-прежнему в душе.
К Ярославскому приехал,
Тихо вышел на перрон,
И к Загорску я поехал,
Свет мне вроде заслонен.
Да ещё – ведь сам я еду,
Не с кем слово проронить,
И к тому и весны нет и следа,
Даже сердце не стучит.
Мчится быстро электричка,
Всюду, всюду лес стоит,
И мелькнула только речка,
Позлащенными крестами церковь Божия блестит.
Вот Загорск выплыл из-за леса,
Лавра видна издалека;
Но не наша это Лавра,
И неприветлива она.
И не верится мне даже:
Снег блестит весь на полях,
Воздух здесь гораздо влаже,
Много туч на небесах.
За одни лишь только сутки
Как далеко я уплыл,
Своей волей, без принудки,
Только Бог силы вдохновил.
Пасха Христова, 1955 г.
Николай Бараненко
